Астрология по сути изъята из древнерусской культуры. Речь о ней в исторических работах идет редко, как правило, вскользь и чаще в негативном плане. Вот что говорится в книге М.К. Кузьмина по истории медицины в России: «В отдельных архивных документах излагаются правила, которыми руководствовались врачи при кровопускании. Так, в них указывалось, что кровь можно пускать при известном положении небесных светил, состояние же больного при этом имело второстепенное значение» [1]. Это мнение аргументируется ссылкой на некие архивные документы, но без указания места их хранения и раскрытия их содержания.
Астрология по сути изъята из древнерусской культуры. Речь о ней в исторических работах идет редко, как правило, вскользь и чаще в негативном плане. Вот что говорится в книге М.К. Кузьмина по истории медицины в России: «В отдельных архивных документах излагаются правила, которыми руководствовались врачи при кровопускании. Так, в них указывалось, что кровь можно пускать при известном положении небесных светил, состояние же больного при этом имело второстепенное значение» [1]. Это мнение аргументируется ссылкой на некие архивные документы, но без указания места их хранения и раскрытия их содержания.
Недавно историком А.П. Богдановым в Российском государственном архиве древних актов обнаружены автограф (на латинском языке) и русский перевод «рассуждения» по врачебной астрологии, написанного царским врачом Самуилом Коллинсом. С.Коллинс объявляет себя сторонником врачебной астрологии и «философии», понимаемой им как наука, объединяющая знания о природе в ее естественно-научном и богословском аспектах. В трактате рассказывается о способах лечения различных народов: китайцев, индийцев, иранцев, бразильцев. С.Коллинс признает, что астрологические рекомендации по кровопусканию не являются единственно возможным подходом, но каждый народ изобрел что-то ценное в этой области.
Эта трактовка медицины противоречит приведенному выше взгляду на деятельность врачей-астрологов, якобы ориентировавшихся исключительно на положение небесных светил. В действительности такая односторонность была, скорее, присуща русским «потребителям» врачебной астрологии. Об этом свидетельствует сопоставление латинского текста «рассуждения» С.Коллинса с русским переводом, проведенное А.П. Богдановым, и помет царских чиновников, готовивших документ для доклада царю Алексею Михайловичу. Дьяк Посольского приказа Л.Т. Голосов, выполнивший перевод, опустил в нем приводимые С.Коллинсом цитаты из произведений церковных авторитетов. Он сделал это, следуя практике подготовки «докладов» царю, в которые по возможности включалась лишь оперативная информация, нужная для принятия конкретных решений. Предполагалось, что выдержки из Библии и других церковных книг и так известны и потому могут быть опущены. Что же казалось наиболее ценным чиновникам, готовившим «доклад» царю? На документе есть соответствующая помета подьячего Аптекарского приказа, назвавшего главным содержанием «рассуждения» астрологическое определение дат, благоприятных для кровопусканий. Итак, если судить не по подлиннику С.Коллинса, а по препарированному приказными чиновниками русскому тексту, то «потребители» врачебной астрологии в России усматривали ее главное содержание в конкретных астрологических рекомендациях. Однако это не значит, что в своей практике лейб-медики руководствовались этим мнением, которого они могли не знать. Врачи-астрологи в действительности стремились сочетать астрологические рекомендации с метеорологическими, физиологическими и другими показателями, ориентируясь на использование всего комплекса медицинских знаний своего времени, не пренебрегая возможностью использования опыта разных народов.
Неверным также является мнение об отрицательном отношении к астрологии Петра I. Так, в 1948 г. академик В.Г. Фесенко писал: «Не подлежит сомнению, что Брюс и сам Петр были свободны от астрологических предрассудков и не относились серьезно к календарным предсказаниям» [2].
Это суждение расходится с выводом русского историка астрономии Д.О. Святского: «…Брюс с Петром если не всецело, то наполовину верили в астрологию, которая в то время еще далеко не потеряла своего значения» [3]. Впоследствии Д.О. Святский приводил более сдержанную характеристику отношения к астрологии этих лиц: «Брюс, как и Петр, по-видимому, относился безразлично к подобного рода предсказаниям и астрологии» [4]. Однако известно доброжелательное отношение к астрологии среды, в которой Петр рос и формировался как личность.
У его отца царя Алексея Михайловича была страсть к живописи на астрономические и астрологические сюжеты. Потолки в его хоромах были украшены росписями звездного неба, на стенах висели картины той же тематики. Так, в 1662 г. на потолке царской столовой была сделана роспись по замыслу Густава Декемпина, которая называлась «Звездотечное небесное движение, двенадцать месяцев и боги небесные». В 1668 г. подобным же образом была украшена столовая царевича Алексея Алексеевича [5]. Эти росписи не сохранились.
Недавно О.Р. Хромов обосновал, что похожая композиция запечатлена на лубочной картинке, дошедшей до нашего времени в единичных экземплярах. На этом лубке наряду с другими сюжетами в клеймах со знаками Зодиака указывается краткая астрологическая характеристика их «естества», на-пример «месяц генварь естеством тепл и мокр, дней 31».
Поскольку название зодиакального знака заменяется месяцем, в который он присутствовал на небосводе, то Зодиак и стали называть двенадцатью месяцами. Именование Зодиака в росписи потолка царской столовой двенадцатью месяцами, по мнению О.Р. Хромова, свидетельствует о том, что роспись содержала аналогичные астрологические характеристики двенадцати знаков Зодиака (месяцев).
В 1669 г. по заданию Алексея Михайловича живописцы Ст.Лопуцкий и И.Мировский написали большую картину на полотне, иллюстрируя сведения из астрологической геральдики. Эта картина, предназначавшаяся для вывешивания на стене государевой комнаты, называлась «Герб Московского государства и иных окрестных государств гербы, а под всяким гербом планеты, под которым каковы» [5].
Иностранцы, посещавшие в это время Россию, отмечали оживление интереса к астрологии по сравнению с прежними временами, появление иностранных календарей с предсказаниями. На одном таком календаре (1660 г.) сохранились пометы астрологического характера. Текст помет, приписываемых Петру I, опубликован П.П. Пекарским [6].
На основе этих помет русский историк П.Н. Милюков сделал заключение, что «…в астрологические предсказания наполовину верил еще и сам Петр» [7].
К аналогичному выводу пришел Д.О. Святский: «На полях этого календаря
мы видим любопытные отметки Петра против сбывшихся, по его мнению,
астрологических предсказаний — что к чему относилось» [3].
Сейчас принадлежность астрологических помет Петру отрицается: «Записи на
полях календаря ошибочно приписаны Петру I (почерк не его руки)» [8].
Пометы на календаре Алексея Михайловича (1660 г.), сделанные кем-то из его приближенных, позволяют отчасти определить объем и характер познаний в астрологии человека из царского окружения. Его заинтересовал, в частности, вопрос о государствах, расположенных на территориях, «управлявшихся» определенными зодиакальными знаками. Он сделал три пометы (по поводу знаков Во-долея, Тельца и Девы), в которых выразил досаду из-за недостаточной конкретности календарных прорицаний. На «подвластных» созвездиям территориях лежали многие страны, а ему хотелось знать, к каким государствам относился прогноз, что, например, следовало из такой пометы: «Которыя под тем знаменем (знаком Водолея. — Р.С.) государства есть, а не ведомо которому». Лицо из царского окружения также демонстрирует знания в области влияния небесных объектов на характер и деятельность людей. К утверждению календаря о воздействии Меркурия (в августе) «в сердцах людей храбрых и добровольных» сделана помета: «Час добрый на обман» [6]. Это замечание свидетельствует, что человек, делавший пометы, был знаком с астрологической характеристикой Меркурия как планеты, сопутствующей обману, непостоянству. Например, аналогичная, достаточно типичная характеристика свойств Меркурия давалась в «Календаре» Корвина Красовско-го (1730 г.): «Меркурий есть свойства и натуры непостоянной» [9].
В год рождения Петра (1672 г.) астрология стала рассматриваться в качестве учебной дисциплины наряду с арифметикой, геометрией и другими » свободными художествами». Об этом свидетельствует составленная переводчиком Посольского приказа, известным просветителем Николаем Спафарием и подьячим Петром Долгово «Книга избранная вкратце о девяти мусах и о седмих свободных художествах». Как полагает О.А. Белоброва, это произведение предназначалось для обучения детей царя [10].
Сохранились астрологические вирши на крещение Петра, приписываемые Симеону Полоцкому вместе с Епифаном Греком (возможно, Епифаном Славинецким). В них славословился новорожденный Петр «от лица» звезд, а в качестве метафор использовались астрологические понятия. Эти вирши настолько насыщены астрологической лексикой, что многие авторы без достаточных оснований считали их стихотворным гороскопом Петра (см., например, [11]). Во всяком случае появление таких виршей было возможны лишь при благосклонности царского двора к астрологии, а может быть, и при осведомленности в ней.
Можно полагать, что Петр I познакомился с элементами астрологии в процессе образования в детском возрасте. Так, в 1679 г. для семилетнего царевича Петра Алексеевича художником Карпом Ивановым (Золотаревым) была сделана на «александрийском листу» копия с упомянутой выше росписи на астрономо-астрологическую тему на потолке царской столовой. Возможно, это самое раннее свидетельство ознакомления Петра с элементами астрономии и астрологии в учебных целях.
В 1683 г. для одиннадцатилетнего Петра его дядькой Т.Н. Стрешневым из вещей скончавшегося царя Федора Алексеевича была взята «Селенография» Я.Гевелия, как свидетельствует запись, сделанная в описи его библиотеки [5]. Из предисловия русского перевода этой книги Петр мог узнать, что звездословие (так по-древнерусски называлась астрология) «благопотребно есть на управление государства» [12].
В правление детей Алексея Михайловича — Федора, малолетних Ивана и Петра, царевны Софьи — сохранялась традиция перевода иностранных календарей с предсказаниями. Став государем, Петр I санкционировал издание отечественного предсказательного календаря, составленного В.Киприяновым не только на основе переводов, «но и по старым московским пасхалиям, планидникам, громникам, колядникам и травникам» [13]. Своего рода научное редактирование календаря при его издании осуществлял один из ближайших сподвижников Петра граф Я.В. Брюс, отсюда и название «Брюсов календарь».
Таким образом, Петр с детских лет находился в атмосфере уважения к астрологии. Естественна поэтому его заинтересованность возможностью предвидеть будущее. Об этом сообщал Д.А. Ровинский: «Петр I был тоже порядочный суевер и заказывал себе гороскопы» [9].
В связи с этим интересно отношение Петра I к магии. Данный вопрос отражен в литературе недостаточно. Имеющиеся сведения указывают на то, что отношение к астрологии у Петра I могло «идти в ногу» с интересом к магии. Предание о так называемом Нептуновом обществе свидетельствует, что «Петр I со своими сочленами на Сухаревой башне из любопытства занимался магией, алхимией и астрологией». Председателем Нептунова общества был адмирал Ф.Я. Лефорт, Петр I числился первым надзирателем, Феофан Прокопович был оратором. В числе членов общества входили генерал-адмирал Ф.М.Апраксин, Я.В. Брюс, математик и астроном А. Д. Фар-хвароон, М.М. Голицын, А.Д. Ментиков, Б.П. Шереметев и другие государевы соратники и вельможи. По мнению И.М.Снегирева, Нептуново общество имело статус тайного наподобие масонского [14].
Приводимые И.М. Снегиревым данные противоречивы и не заслуживают полного доверия. Так, Ф.Я. Лефорт умер в 1699 г., поэтому Феофан Прокопович не мог находиться одновременно с ним в Нептуновом обществе, так как переехал в Петербург в 1716 г. и только после этого попал в окружение Петра I. В истории русского масонства существует предание, которое перекликается с данными И.М. Снегирева о Нептуновом обществе. По этому преданию, Петр I был принят в масоны в Англии (1697 г.?). В существовавшей в конце XVII в. русской масонской ложе мастером стула якобы был Ф.Я. Лефорт, первым надзирателем — генерал и контр-адмирал Патрик Гордон, а вторым — Петр I [15].
Примечательно, что оба предания ставят во главе Нептунова общества и масонской ложи, деятельность которых была связана с магией и астрологией, одного и того же человека — Ф.Я. Лефорта, имевшего влияние на Петра с юных лет.
Председательство Ф.Я. Лефорта в Нептуновом обществе объясняется, возможно, тем, что когда Петр I юношей стал посещать Немецкую слободу, то благодаря Ф.Я. Лефорту и получил знания в области магии и астрологии. Возможно, тогда был составлен гороскоп Петра I, содержащий указания на такие негативные черты его личности, как тяга к пьянству, нетерпимость, жестокость, склонность к безнравственным поступкам и пр. Возможно, эти черты Петр I воспринимал как фатальные для себя и поэтому не старался их решительно изменить. Однако это лишь предположение, нуждающееся в обстоятельной проверке.
Существует также мнение и об отсутствии документальных свидетельств о занятиях Петра I и его приближенных астрологией. По этому поводу Д.О. Святский отмечал: «Ни в одном из памятников их эпохи нет каких-либо намеков на то, чтобы они занимались составлением гороскопов или вообще обнаружили к астрологии неравнодушие» [4]. Историческая наука сегодня располагает методами анализа, заставляющими «говорить» ранее «мертвые» источники. Со времени Д.О. Святского число источников, относящихся к Петровской эпохе, существенно не расширилось, но применение современных исследовательских методов позволяет усомниться в его пессимистическом выводе. Эти новые исследования говорят о том, что нельзя игнорировать возможность влияния астрологии на становление противоречивой личности Петра I.
Приведенные примеры показывают, что искажение аспектов культуры, связанных с астрологией, недостаточное к ним внимание чреваты неточностью характеристик исторических процессов, явлений и личностей. Необходимо систематическое освещение истории распространения астрологических воз-зрений в России на основе анализа текстов с позиции средневековых, где это необходимо, и современных астрологических методов. Одним из перспективных в указанном отношении источников является вышедший в 1709-1711 годах в виде пяти гравированных таблиц «Брюсов календарь», представляющий собой сложное по составу произведение, основное содержание которого связано с астрологией.
Симонов Рэм
Литература
1. Кузьмин М.К. История медицины. М.: Медицина, 1978. С.44.
2. Фесенко В.Г. Очерк истории астрономии в России в XVII и XVIII
столетиях. Тр. Ин-та истории естествознания АН СССР. Т.1. М., 1948. СИ.
3. Святский Д.О. Отец русской астрономии. Памяти Я.В. Брюса. Природа и люди. 1915. N 27. С.429.
4. Святский Д.О. Очерки истории астрономии в Древней Руси.
Историко-астрономические исследо-вания. ВыпЛХ. Ч.Ш. М., 1966. С.100-101.
5. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей XIV и XVII столетий. T.I. 4.1. М., 1895. С. 60, 178-179.
6. Пекарский П.П. Наука и литература при Петре Великом. T.I. СПб., 1862. С.283-285.
7. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. 4.2. СПб., 1897. С. 249.
8. Исторический очерк и обзор фондов Рукописного отдела Библиотеки
Академии наук. Вып.1.XVIII век. М.-Л., 1956. С.38. Примеч.3.
9. Ровинский Д.А. Русские народные картинки. СПб., 1881. С.447.
10. Белоброва О.А. К изучению «Книги избранной вкратце о девяти мусах и о
седмих свободных художествах» Николая Спафария. Тр. Отдела
древнерусской литературы. Т.ХХХ. Л., 1976. С.309.
11. Робинсон А.Н. Симеон Полоцкий — астролог. Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 177-184.
12. Соболевский А.И. Западное влияние на литературу Московской Руси XV-XVII веков. СПб., 1899. С. 88.
13. Бородин А.В. Московская гражданская типография и библиотекари
Киприяновы. Тр. Ин-та книги, документа, письма. T.V. М.-Л., 1936.
С.78-79.
14. Снегирев И.М. Сухарева башня в Москве. Русские достопамятности. Т.1. М., 1877. С. 12-16.
15. Пыпин А.Н. Русское масонство. XVIII и первая четверть XIX в. Птг., 1916. С. 88.
Источник: Урания №4-94