Интересен подход XVII века на Руси с «повышенной готовностью» к разного рода эпидемиям. Ниже приводится текст о том, как Русь проявляла повышенную готовность к защите от эпидемий во время свирепой чумы в Англии в 17 веке. (Текст взят из статьи А. П. Богданов, Р. А. Симонов. Прогностические письма доктора Андреаса Энгельгардта царю Алексею Михайловичу).
Чума, появившаяся в Европе в 1663 г. и поразившая в начале нидерландские города Амстердам и Роттердам (9 тысяч умерших), в 1664 г. вылилась в мощную эпидемию, которая в одном только Амстердаме унесла 24 148 жизней(58). Это вызвало заметное беспокойство в других странах. В Англии, например, сведения о нидерландской чуме широко распространились в сентябре 1664 г.(59) В русских источниках, в донесениях политических агентов и докладах государю и Боярской думе за 1664—1665 гг. имеются крупные утраты, иногда до нескольких месяцев. Однако сохранившиеся материалы свидетельствуют, в частности, что в конце августа 1664 г. царю и боярам было доложено сообщение из Гамбурга (от 12 июля), что «в Амстердаме мор великой против прежняго, помирают на неделю болши по сту человек»(60). «С голландскими купцами, — писал шведский комиссар Адольф Эберс в донесении из России от 1 декабря, — обращение самое суровое». И в следующем донесении пояснял: «…так как в Голландии свирепствовали заразные болезни, то голландцев далее Вологды не пускали и там их товары проветривали». Даже послу Генеральных штатов довольно долго отказывали в аудиенции и принятии верительных грамот. На две недели по карантинным соображениям был задержан прием голландского великого посольства, прибывшего в Москву 10 января 1665 г.(61) Строгость введенных в 1664 г. карантинных мер против чумы в Нидерландах подтверждается резолюцией Алмаза Иванова на грамоте псковского воеводы князя Ф.Г. Ромодановского (от 18 февраля 1665 г.). Думный посольский дьяк подтвердил распоряжение: «…про которые государства будет ведомо, что в том государстве моровое поветрие, и с того государства какова чину люди приедут, не отписывая к Москве не пропускать!» — и категорически запретил прием приезжающих из Амстердама «по причине продолжающегося… морового поветрия»(62).
Не все государства своевременно приняли карантинные меры, представлявшие собой немалую помеху внешней торговле. Жертвой распространения эпидемии стала Англия. Обстоятельный историк лондонской чумы 1665 г. указал, что первые жизни были унесены эпидемией в самом конце ноября или в начале декабря 1664 г., хотя беспокойство среди населения появилось лишь в июне следующего года63. Два спасшихся в 1665 г. лондонских врача, Ходгес и Год, единодушно отметили, что смерть двух-трех человек в конце 1664 г. с явными симптомами чумы не взволновала англичан.
Царствование Алексея, как известно, было связано с обновлением старых и строительством новых храмов, монастырей и «убогих домов», книжной «справой» и укреплением церковной иерархии и т. п. Даже в военные походы царь допускал брать ценные христианские реликвии. Но, при самой искренней надежде на бога, Алексей Михайлович принимал энергичные меры для борьбы с эпидемиями, это стремление утверждалось в организации карантинной службы и своевременного предупреждения об опасности занесения заразы.
Правительство внимательно оценивало различные источники, что отмечено в резолюции на грамоте из Пскова от 18 февраля 1665 г. (сообщавшей на основе «сказок» иностранцев, что эпидемия в Нидерландах окончилась до 1 сентября 1664 г.). Алмаз Иванов прямо указал воеводе: «А про галанскую землю, про город Амстердам, подлинная ведомость есть, что моровое поветрие еще не престало и по декабрь месяц нынешнаго 173-го (1664/65) году»71. Конкретная и проверенная информация вызвала позже и жесткие меры против лондонской эпидемии. Свидетель и внимательный исследователь чумы в Англии, Винцент Год на основании «листков смертности» утверждал, что первые признаки эпидемии в Лондоне обеспокоили врачей не ранее начала мая 1665 г., хотя оснований для настоящей тревоги не было до конца месяца72. Другой врач, Натаниэль Ходгес, говорит только об отдельных вспышках чумы в трущобах в мае и июне, не произведших большого впечатления на население, ибо это была «чума бедных»73. Согласно «Дневнику чумного года» Даниэля Дефо, лондонцы действительно не предвидели опасности вплоть до июня, а в современной переписке эпидемия хотя и упоминается 7 июня, но вызывает «огромный страх» только 1 июля74.
Запоздалые сообщения из Лондона, попадавшие в европейские газеты, преуменьшали размах начавшейся эпидемии. Так, в известии «из Лондона, июня в 12 день», переведенном в Москве 16 июля 1665 г., говорилось: «Весть учинилася, что здесь моровое поветрие являетца, понеже на нынешней недели 17 человек поветрием умерло, да 23 человека лехораткою поветренною умерли же…»76 Отписки русского посланника стольника В.Я. Дашкова и сопровождавшего его дьяка Д. Шипулина (и их агентов) были точнее, а главное оперативнее. 4 мая Дашков покинул Лондон, а уже 12 июня грамота из Москвы сообщала боярину и воеводе князю В.Г. Ромодановскому: «Ведомо нам учинилось, что в Лондоне учинилось на люди моровое поветрие… И как иностранцы приедут, то оных допрашивать откуда приехали, не было ли моровое поветрие там? И который там был, и товары из Архангелгорода выслать, а особливо англичан не допускать»77 Приехавший 25 июня в Москву английский доктор Фома Вильсон и его спутник Кеннеди были немедленно высланы за 90 верст от столицы; в 6-недельный карантин за городом попал и принявший их в своем доме товарищ Энгельгардта доктор Самуил Коллинс. Сам Дашков 28 июня стал на карантин во Пскове78. После подтверждения сведений об особой опасности лондонской эпидемии за первыми превентивными мерами последовали более строгие. Воеводам портовых городов были отосланы подробные инструкции, полностью запрещавшие пропуск в Россию людей и товаров из зараженных районов и содержавшие специальные «вопросные статьи», по которым следовало допрашивать прямо на кораблях всех приезжих «англичан, голландцев, и амбурцев и любчан, и иных земель». Отписка из Архангельского порта сообщает о соответствующих допросах 23 августа и 5 сентября79. 26 августа 1665 г., когда массовое бегство населения из Лондона уже разнесло чуму по всей Англии, в Москве была составлена официальная грамота королю Карлу II, извещавшая, что в русских портах до прекращения этой эпидемии его «подданных и торговых людей с товарами и без товаров… принимати не велено»80. Своевременность этих мер засвидетельствована страшной чумой, охватившей летом 1666 г. все прирейнские торговые города, добравшейся до Дубровника и многие годы опустошавшей потом Европу81. В Россию же чума не проникла ни осенью 1665 г.82, ни позже. Хорошо поставленная информация позволяла русскому правительству своевременно установить карантин и верно определять возможность его снятия. Примером может служить царская грамота Карлу II от 24 июня 1666 г.: «А вашим королевского величества подданным, — писал от имени царя все тот же Алмаз Иванов, — к Архангелскому городу в нынешнем лете караблям с товары из мест морового поветрия быти, и для торговли с нашими царского величества торговыми людьми смешатися, и товары у вашего королевского величества подданных купить опасно, потому что по всяким ведомостям и по печатным вестовым листам вашего королевского величества в государство моровое поветрие мая по 14 число не престало»83.
Как можно видеть, Русь заблаговременно старалась узнать новости «а что там у соседей» при помощи агентов, докладчиков, и заранее принимала меры. Сейчас, в период тотальной интернетизации, всемирной коммуникации, мы знаем все сразу же, но режим повышенной готовности вводим только тогда, когда зараза просочилась и начала распространятся на территории России. С первых дней (да и то с запозданием — в марте) Роспотребнадзор и Минздрав пишет всем в рекомендациях о том, что нужно носить маски, но нигде мы их купить/достать не можем. И только сейчас — 30 апреля — прошло ДВА месяца — губернатор Московской области заявляет о том, что может ввести обязательное ношение защитных масок вне дома…
Да, теперь такой указ он может опубликовать, теперь к нам поступила гуманитарная помощь в виде масок и из Китая, и из Узбекистана… ну и наконец наладили производство своих масок. Но никакой готовности, не говоря уж о повышенной, не было и речи ни накануне поступления первой открытой информации о начале эпидемии у ближайшего и бизнес-активного соседа — Китая, ни в дальнейшем, вплоть до конца апреля 2020 года. А ведь еще два года назад Билл Гейтс на конференции TED долго и весело говорил о том, что мир в будущем ждут катастрофы эпидемического характера, и что государствам надо к ним готовиться.
Вот бы и наши планировали загодя, интересовались опытом предков, налаживали бы внутренне производство товаров первой необходимости и защитных средств, да и вообще внутреннюю промышленность, снижали бы импорт.